Редкий разговор об архитектуре не обходится сегодня без обсуждения ее социальных эффектов. Повышать качество жизни, формировать сообщества, учить детей, лечить больных — за что только ни берутся архитекторы перед лицом глобальных вызовов современности. Не последнее место в этом списке занимает безопасность. Насколько эффективными инструменты архитектуры оказываются в борьбе с преступностью, разбирался портал «Ради Дома PRO».
Наряду с улучшением качества жизни и общественного взаимодействия важнейшим социальным эффектом хорошей архитектуры принято считать снижение уровня преступности и вандализма. Напомним, что повышение безопасности среды является одной из главных задач беспрецедентной по своим масштабам программы реновации жилого фонда Москвы. Неслучайно именно этот аспект подчеркнул в своем недавнем выступлении на Гайдаровском форуме главный архитектор столицы Сергей Кузнецов. «Районы панельной застройки, особенно первого поколения, попадают в зону неблагополучных по любому показателю, — напомнил чиновник. — Если смотреть на криминогенную обстановку, к сожалению, эти районы будут тоже в лидерах».
Оставим пока в стороне вопрос об эффективности стратегии, выбранной столичными властями, и попытаемся разобраться, что же современный архитектор может в принципе противопоставить преступности, укоренившейся на той или иной территории.
Программирование среды
«Архитектура имеет множество инструментов для безопасной среды, — убежден генеральный директор «Архитектурного бюро Асадова» Андрей Асадов. — В градостроительном масштабе — это плотная квартальная застройка, четко разделяющая публичные и приватные пространства. В масштабе улицы — это общественные первые этажи, гарантирующие освещенность и многолюдность. Небольшие размеры кварталов формируют соседские сообщества, способные следить за прилегающим пространством».
«Преступность расцветает в малолюдных, темных местах, любит пустыри и заборы, подворотни и закоулки, — соглашается с коллегой генеральный директор архитектурной студии IND Architects Амир Идиатулин. — Архитектурно-градостроительные проекты перепрограммируют такие пространства, в них появляются новые функции, которые притягивают людей, и автоматически запускается социальный контроль, отпугивающий маргиналов и криминальные элементы. В такой среде они не могут группироваться — для этого попросту нет условий».
Хорошим примером такого подхода, по мнению архитектора, можно считать реновацию района Женикар (Génicart) в городе Лормон на юге Франции. Компактный и густонаселенный (Женикар занимает около 10% площади города, при этом в нем проживает 10,5 тыс. человек — это половина жителей Лормона), до недавнего времени он представлял собой преимущественно муниципальную застройку 1970-х годов. Наряду с собственно реновацией жилья, которой занималось бюро LAN Architecture, особое внимание в проекте было уделено переосмыслению общественных пространств. Концепция благоустройства, разработанная студией BASE, предполагала в частности освоение заброшенных участков, строительство современных детских площадок, открытие магазинов на первых этажах и пр. В результате горожане оказались больше вовлечены в жизнь района, имидж Женикара улучшился, а уровень преступности снизился.
Другим примером того, как архитектура «перепрограммирует» неблагополучную среду, является программа мэрии Сан-Паулу по строительству современных общественных зданий в самых неблагополучных районах города. Так, в 2010 году в районе Карандиру на участке, где некогда располагалась одна из крупнейших в Латинской Америке тюрем, по проекту Aflalo and Gasperini Architects выстроили библиотеку площадью 4,5 тыс. кв. м. В самый короткий срок библиотека, располагавшая сотнями недоступных для большинства местных жителей компьютеров с бесплатным интернетом, книгами, играми и пр., стала мощнейшим центром притяжения молодежи. Вскоре похожие центры общественной жизни появились и в других районах крупнейшего города Бразилии: это и Центр искусства и образования в районе Пименташ, и Центр цифрового искусства Сан-Паулу в центральной части города.
«Посредством интенсивного вовлечения жителей как в обсуждение того, какими должны быть эти здания и места, так и в реализацию проектов, новые и модернизированные культурные центры, площади, парки становятся оазисами безопасности и усиления местной солидарности. Социальный эффект такого подхода выражается в последовательном снижении уровня преступности. Только за год (с 2011 по 2012 — ред.) число убийств в городе снизилось на 14,46%», — отмечает в изданной КБ Стрелка коллективной монографии «Книга о полезной и красивой архитектуре» Андрей Иванов.
Таким образом, качество архитектурной среды способно оказывать позитивное влияние на социальную среду. Столь же верно, увы, и обратное.
Архитектура благих намерений
«Архитектура не переучивает преступников», — говорит партнер архитектурной студии AI-architects и сооснователь архитектурного консорциума I-Renovation Иван Колманок, приводя в пример построенный в 1955 году в Сент-Луисе (штат Миссури, США) квартал социального жилья «Прюит-Игоу» (Pruitt-Igoe). Спроектированный Ямасаки Минору, позже прославившимся башнями Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, комплекс из 33 одиннадцатиэтажных домов задумывался не только как комфортное жилье для тысяч бедных семей Сент-Луиса, но и как символ социальной гармонии (в том же 1955 году суд округа Сент-Луиса запретил расовую сегрегацию в сфере муниципального жилья). Проблема, однако, заключалась в том, что из-за финансовых ограничений первоначальный проект был сильно упрощен, лишившись малоэтажной застройки, части зеленых зон и детских площадок, что не замедлило сказаться на качестве среды.
Уже в первые годы существования «Прюит-Игоу» его покинули практически все белые жильцы, а также те чернокожие, которые могли себе это позволить. К концу 1950-х минимальную плату, необходимую для обслуживания комплекса, вносили лишь 15% арендаторов, еще через пять лет их число сократилось до 2%. В 1960-е «Прюит-Игоу» — одно из самых страшных гетто США, здесь оседало до 75% наркотрафика Сент-Луиса, а полицейские официально отказывались приезжать на ночные вызовы. Так продолжалось до 1971 года, пока власти, наконец, не приняли решение снести злополучный квартал.
Снос «Прюит-Игоу», ознаменовавший, по меткому замечанию архитектурного критика Чарльза Дженкса, смерть архитектуры модернизма (проект Ямасаки Минору во многом был вдохновлен утопией Ле Корбюзье), — другой характерный пример влияния среды на уровень преступности в городе. «Люди с активной жизненной позицией или финансово обеспеченные покидают некачественную среду, остаются пассивные и те, кого всё устраивает, — объясняет Иван Колманок. — Когда смещается баланс в пользу пассивных жителей, происходит геттоизация».
Перевоспитание или переселение
Если сказанное верно (а тому, помимо истории «Прюит-Игоу», есть и другие подтверждения), нельзя не задаться вопросом: а так ли эффективна в социальном плане окажется стратегия расселения пятиэтажек, взятая на вооружение столичными чиновниками? Она, напомним, заключается в том, чтобы «разбавить среду», то есть уменьшить долю «людей с низким социальным статусом» в общей массе жителей новостроек. «Если в доме 300 квартир и в 200 из них живут люди с низким социальным статусом, то они подавляют всех остальных, — объяснял РБК источник в мэрии. — А если в доме живут 3 тыс. человек, а с низким социальным статусом — 200, то они начинают вести себя по-другому».
В свете вышесказанного, очевидно, что успех программы реновации будет зависеть не от соотношения носителей разных социальных статусов, а от того, в какой среде им доведется сосуществовать. Если эта среда окажется немногим лучше существующей, даже самые современные дома не спасут районы реновации от превращения в гетто. Если же в среду удастся заложить правильную «программу», «вдохнуть» новые функции в общественные пространства, сделать жителей сопричастными своему району, благополучный социальный элемент возобладает над неблагополучным, и заявленная мэрией цель будет достигнута.
Другой вопрос — как в этом случае сложится судьба людей «с низким социальным статусом». Покинут ли они насиженные места или, вдохновившись примером благополучных соседей, возьмутся за ум? В последнее, увы, не верят ни архитекторы, ни урбанисты. «В обновленных районах вырастет уровень комфорта, и как следствие арендная ставка — и криминальным, маргинальным элементам станет экономически нецелесообразно там оставаться, они должны будут уйти», — убежден Колманок из AI-architects.
Того же мнения придерживается и директор Института региональных исследований и городского планирования ВШЭ Ирина Ильина. «Архитектурная среда не перевоспитывает, а перераспределяет, — говорит исследователь. — Поэтому вопрос только в том, кого и куда будут переселять».
Источник: «Ради Дома PRO»
Сохранить как PDF файлОбсудить на форуме