Крупнейшие российские корпорации вступают в активную борьбу за чистоту бизнеса
Инвестиционная привлекательность российской экономики. В последнее время это сочетание стало своего рода заклинанием, которое произносят политики и бизнесмены всех уровней в стремлении привлечь капитал. Каждый обосновывает это понятие по-своему, упоминая о прибыльности, эффективности, стабильности. Вопрос только в том, какие критерии применяются для оценки этих показателей. Прибыльность и эффективность — понятны, их можно выразить цифрами и конкретными показателями типа ROI. Понятие стабильности не столь определенное и вряд ли может быть выражено единым показателем. Северная Корея и Швейцария стабильны, но привлекательность этих стран разная.
Стабильность для бизнеса — это набор правил и договоренностей, которые действуют постоянно и меняются не в одностороннем порядке, а на основании проработанных и взвешенныхколлегиальных решений.
В ходе многочисленных международных конференций по инвестициям иностранные инвесторы применительно к России основной претензией предъявляют непрозрачность сделок и высокий уровень коррупции в бизнес-среде. Не на государственном уровне, а именно внутри самого бизнеса, когда сделки заключаются за "откаты". Решение этого вопроса лежит не только в сфере права или экономики, но и бизнес-этики.
Это порождает следующий вопрос, кто ответственен за этическое поведение бизнеса? Обращаясь к иностранному опыту, можно получить совершенно четкий ответ — сам бизнес. Недаром в начале 1990-х годов в Британии после серии финансовых скандалов появился первый кодекс корпоративного управления, разработанный комиссией по финансовым аспектам корпоративного управления под руководством Адриана Кэдбери.
После этого подобные документы рекомендательного характера стали разрабатываться в том числе и в Монголии. В России Кодекс корпоративного поведения был одобрен правительством в 2001 году, рекомендован к применению, в частности ФКЦБ, однако не все отечественные компании помнят о существовании подобного документа.
В статье про кодексы, опубликованной консалтинговым агентством Маккинзи в 2004 году, они характеризовались следующим образом: "Различаясь по размеру и в деталях, они все же охватывали четыре фундаментальных вопроса: честность в отношении всех держателей акций, права которых должны соблюдаться; подотчетность совета директоров и руководства; прозрачность или точность и регулярность в финансовой и иной отчетности; ответственность за интересы миноритарных и прочих акционеров, а также соблюдение духа и буквы закона… Кодексы, соответствующие указанным принципам не только защищают инвесторов от мошенничества и плохого обращения, но также могут помочь снизить издержки на корпоративное управление".
Заметим, что эти кодексы — не юридические документы, и их применение или неприменение не несет никаких правовых последствий. Но в плане бизнес-этики, особенно если мы говорим о социальной ответственности бизнеса, саморегулировании, повышении инвестиционной привлекательности, подобные документы крайне важны. Точнее, важно желание компании следовать принципам этих документов.
На Красноярском экономическом форуме, состоявшемся в конце прошлой недели, подобным принципам последовала компания ТНК-ВР. В соглашении о социально-экономическом сотрудничестве на 2012 год, заключенном с администрацией Красноярского края, была вписана "антикоррупционная оговорка", в соответствии с которой "стороны договора при его исполнении не выплачивают и не разрешают выплату каких-либо денежных средств или ценностей, прямо или косвенно, любым лицам, для оказания влияния на действия или решения этих лиц для получения каких-либо неправомерных преимуществ".
С учетом того, что компания планирует инвестировать в Красноярский край в текущем году около 3 млрд рублей, а в разработку Сузунского и Тагульского месторождений более 6 млрд долл., желание заключать сделки, руководствуясь эффективностью, а не "откатами", становится вполне объяснимым.
Нефтяники уже сталкивались с ситуацией, когда из-за контрактов, заключенных подобным образом, компания несла потери финансовые и имущественные. В сентябре прошлого года, как писала центральная пресса, исполнительный директор ТНК-ВР Герман Хан заявил о разрыве контрактов с компанией "Белсибсервисгарант" (БССГ) в связи с выявлением мошеннических схем. БССГ получала контракты, благодаря очень тесному сотрудничеству с некоторыми сотрудниками ТНК-ВР, ответственными за проведение тендеров. Сотрудников уволили, контракты и итоги тендеров решили пересмотреть. Тогда же руководство ТНК-ВР пообещало ввести в трудовые контракты работников условия, что неинформирование руководства о наличии конфликта интересов может стать основанием для увольнения.
В подобной ситуации зачастую встает вопрос о том, как выявить коррупционную составляющую при заключении сделки и возможно ли ее расторжение на данном основании.
Аналитик ИК "ЦЕРИХ Кэпитал Менеджмент" Олег Душин рассказывает, что проверка сделки службы безопасности предприятия происходит, если есть подозрения. Например, был сигнал, что ответственный за сделку, чаще всего это уровень начальника отдела, получил откат, в этом случае виновного накажут, а со сделкой будут разбираться: насколько завышена цена, насколько сама сделка выгодна или невыгодна компании.
Старший юрист ГК "Крикунов и партнеры" Олег Зайцев указывает, что расторжение сделки при доказанности ее коррупционности — вопрос сложный, на который влияет много факторов. "Признание недействительными результатов тендера возможно, — уточняет он, — но в том случае, если доказано нарушение закона о госзакупках. А признание недействительной коммерческой сделки с заинтересованностью, заключенной акционерным обществом или обществом с ограниченной ответственностью, возможно только в случае подачи письма одним из участников сделки — третье лицо в данном случае не может требовать расторжения сделки. Завышение цены само по себе не является основанием для признания сделки недействительной, еслиздесь нет нарушения закона о госзакупках".
Действительно, завышение цены не преступление — в соответствии с законодательством. Только для акционеров — это означает дополнительные расходы и уменьшение прибыли. Кодексы корпоративного поведения рекомендуют соблюдать права акционеров, а закон нет. Поэтому в данном вопросе все остается на усмотрение руководства компании, зависит от его сознательности и ответственности.
ТНК-ВР стала сознательной и ответственной в 2005 году, подписав в Давосе пакт "Партнерство против коррупции" (PACI). Согласно пакту компания все ее филиалы и дочерние предприятия должны бороться с коррупцией во всех ее видах и проявлениях. После этого в компании появился Кодекс деловой практики, а также менеджер по управлению этическими рисками. Наказание за нарушение корпоративной этики — увольнение, несмотря на служебное положение и прошлые заслуги.
Достаточно интересно посмотреть на сайте ТНК-ВР доклад Германа Хана "Открытость и прозрачность", с которым он выступил на Слете поставщиков и подрядчиков, прошедшем в сентябре 2011 года. Указаны факты завышения объемов в капитальном строительстве, приведен пример, как некоторые поставщики огнестойкой одежды использовали контрафактный материал. Упомянут, разумеется, случай с БССГ и указаны меры по предотвращению подобных ситуаций.
Деятельность ТНК-ВР — хороший пример ответственности бизнеса, желания выстроить прозрачную, понятную и открытую систему, которая будет экономически выгодной, позволит эффективно управлять средствами. Возможно, что данный опыт может стать основой для диалога между бизнесом и государством по развитию корпоративной культуры, чтобы она стала не забытым документом, одобренным правительством, а реальным инструментом, направленным на повышение эффективности экономики, стабильности и инвестиционной привлекательности.
Компетентно
О признаках коррупционной сделки рассказывает Александр Ермоленко, руководитель корпоративной практики компании "ФБК-Право"
- При проведении тендеров — это, например, явно нерыночная цена: завышенная или заниженная. Совершенно нереальная по исполнению процедура для участия в тендере — например, необходимость приложить рекомендации всех заказчиков, с которыми работал участник тендера. Или описание условий, которым может соответствовать только одна компания или узкий их круг. Бывает ситуация, когда техзадание для участия в тендере написано слишком детально. Сразу видно, что его написал будущий исполнитель заказа. Выставление нереально коротких сроков — очевидно, что эта работа в реальности уже проделана будущим "победителем" тендера.
Отказ участникам тендера по формальным признакам происходит, когда процедура "заточена" не под отбор, а под выполнение каких-то формальных или даже нереальных требований. Однако надо понимать, что это бывает не только из-за коррупции, но и из-за несовершенства нашего законодательства. Конкурсное законодательство нуждается в усовершенствовании, это очевидно. Причем не в усложнении и детализации, а именно в усовершенствовании, в улучшении.
Среди других признаков возможной коррупционности, например, сделки с заинтересованностью, когда можно проследить корпоративную или личную связь через участие в органах управления или в капитале. Или неочевидность оказания услуг или поставки товаров, например, отремонтированное здание продолжают ремонтировать два раза в год. Или приобретаются услуги, нечетко описанные. Например, указывается в условиях просто "юридические услуги", а какие — не прописано. Хотя это необязательно признак коррупционности, но может о ней свидетельствовать.
Анна Никольская
Сохранить как PDF файлОбсудить на форуме