Публикации

Инвестиционный климат в России вызывает опасения у многих экономистов. Не слишком он благоприятный, надо сказать. Иностранные инвестиции в страну приходят достаточно робко. Своих инвестиций тоже маловато. Отечественные предприниматели нередко предпочитают вкладывать средства в других странах, где климат получше. После пережитого кризиса в мире обострилась конкуренция за привлечение инвестиций. Ведь только через них можно поправить дело и, обновив и модернизировав экономику, развиваться дальше. Для России тоже важно убрать имеющиеся препятствия на пути инвестиций и ускорить свое развитие. О препятствиях шла речь во время обсуждения темы «Инвестиционная карта России» в рамках Российского инвестиционно-строительного форума, сообщает “Строительная газета”.

Начал дискуссию Сергей Колесников из компании «ТехноНИКОЛЬ».

— Всемирный банк отмечает, что в России для получения разрешения на строительство существует 51 процедура (против, условно говоря, десяти процедур в Европе и США). Об этом же говорил и Владимир Путин на одном из совещаний в августе 2011 года. Но на самом деле ничего по этому поводу пока не изменилось. Вот вы опять говорите, что очень плохо, когда власти нас «нагибают». Но никаких законодательных актов, процедур чиновники не изменяют. Я лично видел решение государственной экспертизы, в котором записано, что промышленное оборудование должно отделяться от операторов защитной стеной (чуть ли не бетонной). А каким же образом оператор, управляющий оборудованием, сможет работать, не видя показаний приборов?! И таких удивительных решений на региональном уровне просто масса. Заставляют строить бомбоубежища, водоемы… То есть в дополнение к требованиям федеральных законов приплюсовывается огромное количество всевозможных актов на местах. Мне говорят: идите к губернатору и решайте вопрос. Но я не могу пойти к губернатору. Если бы я к нему ходил, я был бы, наверное, премьер-министром. К нему могут зайти один-два человека.

Давайте вспомним, как появилась госэкспертиза. Она появилась после обрушения «Трансвааль-парка». Но после этого количество обрушений меньше не стало, я вас уверяю. Можете взять статистику в МЧС. Как падали эти крыши, так и падают. Получается, что проблема не решилась, сметная стоимость выросла, срок получения разрешительной документации увеличился на 6-9 месяцев. Огромное количество объектов подпадает под госэкспертизу, хотя в промышленных объектах большинство госэкспертов, вообще говоря, не разбирается. Следовало бы трубопроводы, водоводы, типовые здания, объекты промышленного строительства вывести из-под действия закона, связанного с проверкой архитектурных решений госэкспертизой. Во многих странах мира архитекторы имеют личную лицензию (как и пилоты, капитаны судов, хирурги и так далее). Почему в нашей стране архитекторы не имеют лицензий? Здание упало — архитектор ушел в другую организацию. Два года ведутся дискуссии — и ничего не меняется. Стоимость строительства будет оставаться высокой и впредь. И дело тут не только и не столько в том, что у нас нет домостроительных комбинатов. Главное: у нас нет земли под застройку и нет нормальной необходимой для строительства объекта документации. Мы заводы строим за 6-8 месяцев, а документы собираем по четыре года.

Как видно из выступления Сергея Колесникова, не только обилие разрешительных процедур ухудшает инвестиционный климат России. Качество документации, слабая работа экспертизы дополняют картину.

Заместитель министра регионального развития Илья Пономарев:

— Действительно, вопрос возник давно. Количество разрешительных процедур называют разное, но если вы откроете законодательство, то узнаете, что их всего четыре. Все остальное — это местное творчество. Но я вовсе не хочу сказать: ах какие все плохие! Ситуация следующая. Когда сгорела дискотека «Хромая лошадь», мы обсуждали в Госдуме вопросы безопасности. Выяснилась очень интересная вещь: в действующем законодательстве «Хромая лошадь» не подлежит ни экспертизе, ни надзору. Если взять проект этой дискотеки и попытаться его воспроизвести в любом городе Российской Федерации, то там, где вам не разрешат это сделать, — там нарушат закон. Это с одной стороны. С другой стороны, действительно любой мэр, вице-губернатор или еще кто, обладающий какими-то разрешительными полномочиями, всегда хочет все-таки избавиться от ответственности и поэтому «прокладывается» огромным количеством тех самых процедур: гоняет инвестора к пожарнику, к санитарному инспектору и ко всем остальным.

Нельзя говорить, что ничего не меняется. Я бы сказал так: меняется, но медленно. Например, проект закона о негосударственной экспертизе был согласован со всеми еще в сентябре 2010 года. А принят он был на одном из последних заседаний Госдумы в 2011 году. Негосударственная экспертиза — это экспертиза, развязывающая руки в большой степени, поскольку эксперт не является чиновником.

Я согласен с вами в том, что качество проектной документации упало как раз с введением государственной экспертизы. Заказчики перестали обращать внимание на качество работы проектировщиков, потому что считалось: экспертиза все равно проверит.

Конечно, качество и безопасность не повысились, поскольку экспертиза велась формально. Это, кстати, повлекло всеобщее негодование по поводу СНиПов. Хотя тот, кто занимался проектной деятельностью, прекрасно знает, что СНиПы в 95 процентах случаев — документы диспозитивные. Они предполагают просто спор двух профессионалов. А когда идет спор профессионала и формального юриста, то, конечно, можно «вытащить» из СНиПа все, что угодно, и все запретить. Я сам читал заключение экспертизы, в котором было 150 пунктов, из них 140 пунктов вполне можно было бы опубликовать в журнале «Крокодил». Теперь мы эту ситуацию пытаемся «расшить». И зря вы думаете, что будет хуже. Я полагаю, что у нас есть абсолютно адекватные эксперты. Да и сам проектировщик будет заинтересован в проверке своей работы.

Что касается европейского опыта… В Европе есть такая важная деталь, как репутационная ответственность. Там конторы под один проект не создаются. Проектные фирмы существуют десятки лет. И второе обстоятельство — безоговорочно работающая судебная система. В Европе есть строгий допуск к профессиям. Инженером может быть не каждый, кто получил инженерное образование. Инженер должен иметь персональную страховку, состоять в профессиональной организации. Он несет личную ответственность (в том числе финансовую) за качество своей работы. Кстати, обращу ваше внимание, что большинство проектных организаций в Европе сознательно и самостоятельно обращается к экспертизе. Там, правда, профильная экспертиза (например, экспертиза энергоэффективности). Тем самым проектировщики снимают с себя риски на будущее. Если здание, которое они спроектировали, когда-нибудь вдруг упадет, сгорит или с ним случится еще что-нибудь неприятное, то отвечать придется им. Но при этом они смогут учинить регрессный иск и возместить хотя бы часть своих убытков. У нас обсуждалась такая кардинальная идея: взять и отменить экспертизу в принципе, заменить ее декларациями. Это было бы преждевременно, учитывая нынешний уровень проектирования. Я сам три года работал главным архитектором города (имел такую неосторожность) и видел проекты, которые мне приносили. Например, проект здания с глубиной заложения фундамента в метр десять при глубине промерзания почвы в два метра с лишним. Конечно, в первый-то год такое здание не упало бы, а вот лет через тридцать… Доверять архитектору надо, я согласен (сам архитектор по образованию). Но сложившаяся практика пока не очень к этому располагает. Может быть, когда-нибудь мы к этому и придем. Я надеюсь, что придем. У нас будут организации, проработавшие по 10-15 лет, которые можно не проверять: достигнутая ими репутация не позволит им делать плохо.

Видимо, не случайно Илья Пономарев так много говорил об экспертизе. Ведь именно она должна жестко отбирать проектную документацию пригодную и отбраковывать некачественную. Он признал, что государственная экспертиза с этим не справляется. Но будет ли справляться негосударственная? И здесь уместно привести мнение президента Национального объединения изыскателей Леонида Кушнира, высказанное там же.

— Экспертиза как отдельное производство, в отрыве от основной деятельности по изысканиям и проектированию в серьезных организациях, становится в конечном счете неэффективной. Так и произошло с госэкспертизой. И мы очень боимся, что негосударственная экспертиза может пойти по этому же пути: выдергивая отдельных каких-то специалистов из нормальных структур и создавая маленькие чисто экспертные организации, конкурирующие с государственными. Я думаю, что в мировой практике такого нет. Там все эксперты так или иначе работают по основной деятельности. Они просто привлекаются к экспертизе через соответствующую структуру (например, консалтинговую фирму), которая их предварительно аттестует. И нам тоже предстоит в ближайшее время решить, как аттестовать наших экспертов. Но все равно нормальные специалисты должны рождаться при основной деятельности в нормальной соревновательной среде.

На этом историю можно закончить. Возможно, кому-то покажется, что качество экспертизы не очень-то и влияет на привлечение инвестиций в экономику. Еще как влияет! Когда эксперт выдает гору формальных замечаний на проект и в то же время не способен углядеть его подлинные недостатки, это подставляет инвестора дважды. Во-первых, ему придется потратить немало времени и денег на устранение формальных замечаний. Во-вторых, проект останется некачественным, построенное здание может рухнуть, а имидж инвестора будет утрачен. Все эти дополнительные затраты и риски не способствуют развитию инвестиционной активности.

Ситуация меняется, но медленно, сказал заместитель министра. Так давайте ускорим этот процесс!